Стивен Кинг - Иерусалим обреченный [= Жребий; Салимов удел; Судьба Салема; Судьба Иерусалима / Salems Lot]
— Рэджи, это не то, что ты думаешь, он меня изнасиловал…
Улыбка Рэджи сделалась благосклонной:
— Если ты не заткнешься, я тебе отправлю кое-что заказной авиапочтой.
Бонни застонала. Лицо ее приобрело свет йогурта.
— Мистер Сойер… Рэджи…
— Тебя зовут Брайант? Твой папаша — Пит Брайант, правда? Он знает, что ты здесь?
— Нет, сэр, это разобьет ему сердце. Избейте меня, но если вы меня убьете, папа узнает и, клянусь, это его прикончит, и на вашей совести будут двое…
— Нет, держу пари, не узнает. Выйди-ка на минутку в гостиную. Это надо обсудить. Идем, — он приятно улыбнулся Кори, чтобы показать, что ничего плохого ему не сделает, потом взгляд его метнулся к Бонни. — Оставайся тут, киска, а то никогда не выяснишь, чем дело кончится.
Повинуясь жесту ружьем, Кори отправился впереди Рэджа в гостиную. Ноги его стали резиновыми. Спина между лопатками безумно зудела. Вот туда он и влепит пулю, точно посредине. Интересно, проживу я достаточно долго, чтоб увидеть, как мои потроха врежутся в стену?..
— Повернись, — велел Рэджи.
Кори послушался. Он начал всхлипывать. Он не хотел всхлипывать, но ничего не мог поделать. Пожалуй, это совершенно неважно: будет он всхлипывать или нет. Он уже подмочил свою репутацию.
Ружье больше не покачивалось небрежно в руках Рэджи. Два ствола смотрели Кори прямо в лицо.
— Ты знаешь, что ты делал? Ты спал с чужой женой, Кори. Тебя ведь так зовут?
Кори кивнул, по щекам его струились слезы.
— Ты знаешь, что делают с такими, как ты, если их ловят?
Кори кивнул.
— Возьмись за ствол ружья, Кори. Легонько возьмись. Вообрази… ну, например, что это грудь моей жены.
Кори протянул дрожащую руку и повиновался. Холодный металл лег на ладонь.
— Положи ствол себе в рот, Кори. Оба дула. Вот так. Засунь поглубже. Ты ведь умеешь засовывать, Кори, правда?
Челюсти Кори раздвинулись до крайнего предела. Дуло уперлось в небо, вызывая тошноту.
— Закрой глаза, Кори.
Кори только таращился на него глазами, большими, как чайные блюдца.
Рэджи улыбнулся еще приятнее:
— Закрой свои милые голубые глазки, Кори.
Кори закрыл.
Рэджи нажал оба курка. Они щелкнули по пустым патронникам двойным «клик-клик».
Кори свалился на пол в глубоком обмороке.
Рэджи смотрел на него несколько секунд, приятно улыбаясь, потом перехватил ружье за дуло, поднял прикладом вверх. Повернулся к спальне:
— Я иду, Бонни. Ты готова?
Бонни Сойер начала визжать. Похоже, это входило у нее в привычку.
* * *Кори ковылял, спотыкаясь, по улице туда, где он оставил грузовичок своей фирмы. Глаза Кори налились кровью и остекленели. На затылке росла шишка — падая, он ударился об пол. Ноги с шуршанием волочились по земле. Он старался думать об этом шуршании, и больше ни о чем. Было четверть девятого.
Рэджи Сойер все еще приятно улыбался, выпроваживая Кори через заднюю дверь. Равномерные рыдания Бонни доносились из спальни рефреном словам мужа: «Сейчас иди, как хороший мальчик, садись в машину и отправляйся в город. Есть такой автобус Льюистон-Бостон, он отправляется в четверть десятого. Он от Спенсера отправляется. Вот на нем ты уедешь. Потому что, если я когда-нибудь тебя увижу снова, я убью тебя. А с ней теперь все будет славно. Она теперь будет хорошая девочка. Она начнет новую жизнь теперь. Ей придется пару недель носить брючки и блузки с длинными рукавами, но вуали ей носить не придется. А ты только успей умотать из Салема Лота раньше, чем вымоешься и вообразишь опять, что ты мужчина».
И вот теперь он плелся по дороге, чтобы поступить в точности так, как велел Рэджи. Из Бостона можно отправиться… куда-нибудь. У него в банке больше тысячи долларов. Мать всегда хвалила его за бережливость. Деньги можно вытребовать по телеграфу. Их хватит продержаться, пока он не найдет работу и не выполнит другую тяжелую обязанность: забудет эту ночь. Вкус ружейного дула, запах собственного дерьма.
— Здравствуйте, мистер Брайант.
Кори взвизгнул и уставился в темноту, не увидав поначалу ничего. Ветер шевелил деревья, заставляя тени на дороге подпрыгивать и танцевать. Кори различил более плотную тень у каменной стены пастбища Карла Смита. Тень как будто имела человеческую форму, но что-то… что-то…
— Кто вы?
— Друг, который многое видит, мистер Брайант.
Тень зашевелилась и выскользнула из густой темноты. В слабом свете Кори увидел мужчину среднего возраста с черными усами и глубокими ярко блестящими глазами.
— С вами плохо обошлись, мистер Брайант.
— Откуда вы знаете?
— Я знаю многое. Это моя работа — знать. Курите?
— Спасибо. — Он с удовольствием взял предложенную сигарету. Незнакомец подал ему огонь, и в свете деревянной спички Кори разглядел по-славянски высокие скулы, бледный лоб и прямые черные волосы. Сигарета оказалась дрянная, но это лучше, чем ничего. Кори стал понемногу успокаиваться.
— Кто вы? — спросил он опять.
Незнакомец рассмеялся — удивительно глубокие и полные звуки вились в воздухе, как дым только что зажженной сигареты.
— Имена! — произнес незнакомец. — О, Америка настаивает на именах. Позвольте мне продать вам автомобиль только потому, что мое имя Билл Смит. Ешьте у такого-то! Смотрите такого-то по телевизору! Мое имя Барлоу, если вам от этого легче. — Он опять рассмеялся, глаза его мерцали. Кори ощутил улыбку на собственных губах и едва мог этому поверить. Его заботы отдалились, сделались неважными по сравнению с хорошим настроением в этих черных глазах.
— Вы ведь иностранец? — спросил Кори.
— Я житель многих стран, но мне эта страна… этот город кажется полным иностранцев. Вы понимаете? А? — Он смеялся опять, и на этот раз Кори присоединился к нему, давая выход несколько замедленной истерии.
— Да, иностранцы, — продолжал мужчина, — но красивые, живые, полнокровные. Вы знаете, какие красивые люди в вашей стране и в вашем городе, мистер Брайант? — Кори хохотнул, слегка сбитый с толку. Он не мог оторвать взгляда от лица незнакомца. Казалось, тот удерживал его силой. — Они не знают ни голода, ни нужды, люди этой страны. Уже два поколения, как не знают — да и раньше знали весьма отдаленно. Они думают, что знают печали — но это печали ребенка, уронившего мороженое в день своего рождения. Они проливают кровь друг друга с величайшей энергией. Вы мне верите? Вы понимаете?
— Да, — сказал Кори. Глядя в глаза незнакомца, он видел множество разных вещей — и все чудесные.
— Вся страна — изумительный парадокс. В других землях, где люди досыта едят день за днем, они жиреют… делаются сонными… походят на свиней. Но на этой земле… кажется, чем больше вы едите, тем агрессивней становитесь. Понимаете? Как мистер Сойер. Такой богатый — он жалеет вам крох со своего стола. Разве нет?
